Гнилые пеньки зубов

Это довольно старый рассказ, написанный ещё до появления блога и осевший где-то на разделах винта...

Ты выходишь с вокзала в центре города. Вокруг гудит толпа из самых разных людей.
Откуда они только появились этой ночью.
Мальчик подбежал к девочке и дёрнул её за косичку. Побежал. Она за ним. Крик и гам был повсюду. Он резал уши.
Ремень сумки врезался в плечо. Плечо всё норовило избавиться от него, но я ему не позволял. Такие сумки используют большинство спортсменов и нагло утверждают, что ничего удобнее их быть не может.
Ты идёшь по перрону. Люди то и дело проскальзывают справа и слева от тебя. Ты пытаешься вглядеться в них. Тебе ничего не удаётся, и они растворяются в твоей памяти как нефть в океане, оставляя только пятна смерти на поверхности.
Сидит на чемоданах молодая пара. Парень и девушка. Он обнял её за талию и шепчет что-то ей на ухо. Она смеётся, орошая пирон своей слюной, что отражает каждый луч света галагеновых ламп. Свет рассеивается миллиардами цветов, как будто это падают бриллианты. Чистые. Идеальные. Совершенные. С миллиардами граней, каждая из которых неповторима.
Вот девочка лупит по голове мальчика своей фиолетовой сумочкой. Он вопит, закрывая голову руками. Походит мать и растаскивает их, читая нотацию о правилах поведения в общественных местах.
Как я ненавидел за это своих родителей.
Бабушка стоит с протянутой рукой. Глаза её сморщены в две маленькие точки. Рука трясется. На одежде пятна какой-то дряни. Молодая женщина кидает ей пару монет с явным отвращением и презрением. Они со звуком церковного колокола падают на бетонные плиты. Бабка садится на корточки и начинает собирать эти монеты.
Что может быть противнее, чем протянуть руку за милостыней. У неё нет ничего и никого в этой жизни. Она в этом не виновата. В этом никто не виноват, но всех хочется винить в этом.
Парень, студент, самого что ни на есть несобранного вида, стыдливо курит у карты области, делая затяжку за затяжкой и пуская дым себе в лицо, изредка поглядывая в сторону этой старушки.
Ему стыдно перед ней. Но за что и почему он сам не знает и никогда об этом не узнает. Это сказало ему
система, а он всего лишь делает то, чему его учили. Он всё равно никогда не поймёт, зачему.
Вот к нему подходит компания, и они все вместе бредут к своему народу, открывая пиво и смеясь над чем-то.
Выходишь во внутренний двор. Повсюду куча магазинов. Над головою крыша, что спасёт тебя от дождя и солнца, но сама станет пугать при штормовом ветре.
Только бы одна из ламп сейчас упала на пол перед моими ногами. Хоть что-то выделит эту секунду на фоне сумерек будней. Будет адреналиновый шок, который разгонит кровь по всем венам моего тела. Заставит вспомнить что называют жизнью.
Проходишь через главную арку. По дорогам проносятся десятки машин. Сверкают блики рекламных щитов на лобовых стёклах. Женщина пытается поймать себе такси. Вот перед ней останавливается частник. Женщина садится к нему в машину. К водителю моментально подбегает парень и что-то говорит. Женщина выходит из машины. Машина быстро покидает улицу.
Нет свободы и не может быть у того, кто что-то имеет.
Неожиданно передо мной появился старый цыган. Он вышел из толпы так быстро, что испугал меня, отчего я стал стоять совершнно без движний и чувствовать запах из его рта, запах дешёвой выпивки и тухлого мяса. Лицо его покрывала корка, похожая своим узором на паутину. С губы свисал лоскут кожи. На левой стороне носа была язва, которая, судя по всему, не заживет никогда. Он провёл ногтем своего мизинца по моему подбородку и оставил небольшую царапину. Я его боялся, и он отлично чувствовал запах страха, моего страха, что витал в воздухе.
Что ему надо? Зачем он престал ко мне? Пуская бредёт своей дорогой.
Он облизал губы, отчего они заблестели в улыбке, обнажив гнилые зубы. Правый, верхний клык был обломан на половину.
Ты боишься его потому, что он не такой как ты. Ты считаешь его врагом потому, что он не такой как ты.
Ухо его было оборвано. Губы зашевелились. Ты услышал охрипший голос:
- Бога нет, но он тебя ждёт. Он тебе расскажет всё, что тебе делать. Пустит в поле, но не скажет зачем. - говорит он.
Ты видишь лишь мгновение его спину, и он растворяется в потоке людей, также неуловимо, как и поевился.
Он знает о тебе всё, что не знаешь ты. Откуда, не скажет тебе никто, но именно это и отличает некоторых цыган от всех остальных. Они видят то, что увидеть нельзя. Они слушают тишину и тишина им отвечает.
Сигнальный гудок. Мат. Ты стоишь посреди дороги с сумкой и смотришь на выхлопную трубу автомобиля. Крик. Ты бежишь на тротуар. Люди оглядываются и смотрят на тебя. Ты готов провалится сквозь землю, только убрать с себя эти глаза. Каменные глаза безразличия. С лотка продающего газеты надрывается колонка. Это новый хит группы «Гуашь» или «Акварель» или как то там ещё. Они меняются так часто, что невозможно отследить. Они никогда не достигают высот. Вот в этом они постоянны.
Ты спотыкаешься о бордюр. Земля целует твое лицо.
«Станция пролетарская» - без эмоций вещает диктор. Толпа людей несётся к эскалатору.