Друг

Сухой кашель болью отдавал в груди. Было холодно. У пуховика был
практически оторван рукав. Ещё вчера я был бы рад откашляться. Теперь я
этого боюсь. Снова удалось.

Человек медленно протаскивал ноги в снегу по щиколотку. Ног он
практически не чувствовал из-за от того, что его армейские сапоги были
порваны и чем-то напоминали двух лысых грязных и мелких сабачёнок. Он
остановился на углу дома и стал жевать кусок булки, что достал из
кармана. Его ногти длинной сантиметра в полтора уже давно не были
похожими на человеческие. Они скорее походили на сбитые детьми
когда-то полупрозрачные пластиковые вилы.

Еда это хорошо. Еда это-то единственное ради чего стоит жить. Еда и
опьянение. Чудесное забытьё. Когда ты можешь расслабиться и тебя не
волнует ничего, ни холод. Ни голод. Ни мрази люди вокруг. Ни
собственная вонь. Ни разбитое лицо.

Главное тут нет людей. Тут некому тебя обидеть. Разве что встретишь
дворовую собаку, но та не обидит. Та лишь подойдёт, понюхает и
отправится своей дорогой знаю, что ты свой. Или прибьётся, если будет
кусочек чего съестного с собой прикормить.

Не то что та кампания вчера. Сначала был удар по голове. Потом по
ногам и я упал. Они смеялись. Кричали: "Паскуда", "Мразь",
"Говно". Потом оттащили в какую-то подворотню и стали кидаться в меня
бутылками. Потом стали что-то между собой обсуждать. Кто-то пытался их
остановить. Нет, это не был прохожий, прохожий бы мгновенно оказался
бы рядом со мной. И это не был милиционер. Тогда они бы
разбежались. Это одному из них показалось, что шутка затянулась. Он не
хотел кинуть в меня бутылку. Или не мог. По этому в конце концов она
разбилась о стену прямо перед моим лицом. Из губы хлынула кровь и
разжались дружные поздравления и похлопывания по плечу.

Каждый подошёл и дал в живот ногой лежачего. Затем все смеясь
ушли. Лежачий был в полуобморочном состояние. Лишь в середине
следующего дня он нашёл силы чтобы подняться и уйти.

Я облокотился на дерево и тут же отпрянул. По плечу как будто прошёл
разряд тока.

Вторая попытка облокотиться была более аккуратной и успешной. До
теплоцентрали было ещё около двух километров пути. За спиной что-то
хрустнуло и я с испугом обернулся. Там был пёс. Он был очень большим и
на вид, здоровым, что было довольно удивительно для дворового пса. Под
моим взглядом он прилёг и отвёл уши назад. У него был чёрный нос и
серая шкура. Куцый хвост неподвижно лежал позади. Я подошёл к нему
метра на 3 и аккуратно кинул ему кусок хлеба.

Пёс поднялся. Сделал шаг. Обнюхал предложенное угощение. Поднял морду
и уставился на человека. В его остекленевших глазах можно было увидеть
панорамную небольшого пригодного леса. Человека в рваной одежде
еле-еле улыбающегося разбитыми губами. Единственное, что в них не
отразилось как он махнул хвостом.

Ну вот. Теперь я не буду больше один. Теперь я буду с другом. Теперь
меня не обидят. Молодец. Хороший пёс. Кушай хлеб. Почему ты его не
ешь?

Человек сделал несколько быстрых шагов и начал трепать животное за
ухо. То отпрянуло и зарычало.

- Что с тобой? - испуганно за озирался он и начал пятица. В глазах
появился страх. Ещё мгновение, и они уже больше никогда не потеряют
это выражение.